АТОМНЫЙ ВЕКТОР ГЕОПОЛИТИКИ ИЛИ «ОРУЖИЕ ВОЗМЕЗДИЯ»

Опубликовано admin Февраль 27th, 2012.

Атомный вектор геополитики

или  «оружие возмездия»

 Создание атомного и затем ракетно-ядерного оружия представляет собой мало изученную и, во многом, закрытую тему. Существующие исторические версии рассматривают проблему фактологически, с точки зрения развития идей и концепций, технически и технологически, по времени создания тех или иных государственных научно-производственных структур, институтов, комиссий, проектов, наконец, значительную долю занимают шпионско-воровские истории. Между тем этот научно-конспирологический вектор можно с полным основанием назвать геополитическим или борьбой за обладание «оружием возмездия» в физическом пространстве, поскольку именно атомная бомба во многом конкретизировала цели, смысл и военно-политические средства мирового управления, обусловила реальную геополитическую картину Евразии и мира в ХХ веке.

Термин «оружие возмездия», запущенный в широкий оборот идеологами Третьего рейха, имеет свою богатую историю и оккультно-каббалистическую подоплёку. За последние 2 – 3 тысячи лет на роль оружия возмездия претендовали и использовались многие средства массового поражения: от сектантских практик изменения человеческого сознания до современных технических устройств, способных воздействовать на природные явления. К таковым можно отнести устройства фокусирования солнечных лучей Пифагора, которые применялись для сжигания кораблей противника. Чума, поразившая Средневековую Европу, от которой осталось менее половины населения. Лучевое оружие конца Х1Х – начала ХХ веков, широко распропагандированное ангажированными фантастами, которое в дальнейшем обрело вид лазерного, мазерного и т.п. Наконец, то, о котором идёт речь – атомное и термоядерное.
В ХХ веке факт обладания термоядерным оружием стал не просто аргументом предотвращения масштабной войны, обеспечения мира, поддержания паритета сил, но и инструментом мирового господства. Причём, господства не просто какого-то капиталистического или коммунистического государства, например США, СССР, или Израиля, а доминирующих в различных государствах этно-клановых групп — международной мафии, сосредоточившей в своих руках контроль над развитием и применением данного вида оружия массового поражения и придающих ему мистический смысл «оружия возмездия» за якобы имевшие место исторические притеснения малого, но «богоизбранного» народа. Со всей определённость формируется особый геополитический субъект, претендующий на единоличное создание, испытание и применение ядерного оружия.
На рубеже 30-40-х годов, по аналогии с профаническим «Мировым научным сообществом», создаётся и пропагандистски накачивается что-то типа его ведущей структуры под условным названием «Всемирное сообщество физиков ядерщиков», «Атомное братство», «Мировой научный атомный клуб» и т.п. Заявляется и неустанно педалируется глобальная общечеловеческая идеология для сокрытия реальных захватнических и гегемонистских шагов. Суть этой операции прикрытия в следующем. «Мы – братья по разуму. Мы – совесть мира. Мы не принадлежим ни одному государству и не располагаемся ни в одной стране. Все физические, ядерные и другие научные открытия совершаются только нами, под нашим интеллектуальным руководством, поэтому должны быть только нашим достоянием. Неразумным национальным правительствам мы передадим только то, что можно и что они могут сделать для достижения наших гуманистических целей. Только так мы сможем спасти человечество от ядерной катастрофы, оградить его от войн, которые развязывают дикие народы и национальные государства. Только мы способны утвердить на планете Новый мировой порядок».
Из этой идеологемы логично вытекает задача сконцентрировать ядерную научно-техническую проблематику всех стран под одной крышей, то есть в своих руках. Причём неважно в какой стране, лучше, конечно, в богатой и с сильным творческим потенциалом белых людей. Таких государств, при ближайшем рассмотрении, оказывается только три: Германия — наиболее продвинутая и перспективная, США – богатая, но без серьёзных мозгов и научных заделов и, наконец, Россия — оккупированная СССР, разорённая, ограбленная, без образованного слоя, но с громадными интеллектуальным и природным ресурсом.
Таким образом, сформировался качественно новый геополитический субъект, стоящий у руля управления атомным проектом, определяющий в какой стране проводить научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки — НИОКР и указывающий кому грозить ядерной дубиной. Надводную, видимую часть этого айсберга составили физики-ядерщики еврейского происхождения всех ведущих стран мира. Причём, неважно сознавали члены «атомного братства» евреи и неевреи свою «мессианскую» роль или действовали из сугубо либерально-гуманистических, пацифистских и т.п. соображений. Этот субъект обладает высокой степенью защищённости и недоступности для систем национальной безопасности государств, благодаря своим племенным международным связям, покровительству и направляющей руке «закулисы» Мирового правительства, а также доминированию в мировых и национальных финансовых структурах и средствах массовой информации. Очевидно, что под его непосредственным воздействием было принято решение о создании атомной бомбы в США, еврейская община которой сказочно разбогатела в результате организованной смуты в Европе и России 10-30-х годов. Для этого были предприняты все меры, чтобы сосредоточить на платформе американского атомного проекта учёных и результаты НИОКР Германии, Англии и СССР, а в дальнейшем уравновесить ашкиназскую общину СССР собственной атомной и водородной бомбами в награду за усилия по созданию Израиля.
Обращение к атомной проблематике в ведущих странах Европы относится к концу Х1Х — началу ХХ века. После открытия в 1896-1898 гг. явления радиоактивности ученые многих стран Европы стали интенсивно изучать проблемы радиоактивных излучений. На стадии научно-экспериментальных разработок, слабого финансового обеспечения через научные учреждения, этим занимаются в основном национальные учёные Франции, Англии, Австро-Венгрии, Германии, России. Также широкие исследования по расшифровке строения материи проводились в Англии Резерфордом. Много способных физиков концентрировалось в Копенгагене в институте Нильса Бора. Плодотворные исследования велись во Франции в лаборатории Марии Кюри. В этих работах участвовали и физики из России. В начале XX века создаются Радиевые институты в Англии, Австро-Венгрии, Германии и Франции. Еврейская составляющая незначительная или мизерная.
В 1896 году французский химик Антуан Анри Беккерель открывает радиоактивность урана. В 1899 году Эрнест Резерфорд обнаруживает альфа- и бета-лучи. В 1900 г. открыто гамма-излучение. В эти годы открыты многие радиоактивные изотопы химических элементов: в 1898 г. Пьером Кюри и Марией Склодовской-Кюри открыты полоний и радий, в 1899 Резерфордом открыт радон, а Дебьерном — актиний. В 1903 году Резерфорд и Фредерик Содди опубликовали закон радиоактивного распада. В 1921 г. немец Отто Ган, фактически, открывает ядерную изомерию. В 1932 г. Джеймс Чедвиг открыл нейтрон, а швед Карл Д.Андерсон — позитрон. В том же 1932 году в США швед Эрнест Лоуренс запустил первый циклотрон, а в Англии Эрнест Уолтон и Джон Кокрофт впервые расщепили ядро атома: они разрушили ядро лития, обстреливая его на ускорителе протонами. Одновременно такой эксперимент был проведен в СССР. В 1934 г. Фредерик Жолио-Кюри открыл искусственную радиоактивность, а Энрико Ферми разработал методику замедления нейтронов. В 1936 г. им было открыто селективное поглощение нейтронов. В 1938 г. Отто Ган, Фриц Штрассман осуществили расщепление ядра урана при поглощении им нейтронов. С этого и начинается разработка ядерного оружия.
Очевидно, где-то на рубеже 20 – 30-х годов мировые общины сефардов и ашкенази в США, Англии, Германии и СССР начинают осмысливать атомную проблематику как «оружие возмездия» и средство мирового господства, которое Б-г даёт им в руки, и разрабатывают стратегию его «приватизации». Используются два пути, апробированных тысячелетиями: внедрение своих кадров в ключевые и руководящие звенья, а чтобы евреи охотнее туда шли – обеспечение мощного государственного финансирования путём давления на правительства. Начинает формироваться геополитический субъект – «Всемирное атомное братство».
Германия стала лидером исследований в области новейшей физики. Центр абстрактных наук мира того времени — физики и математики сосредоточился в университете города Геттингена. Здесь проходили учёбу и работали крупнейшие учёные, среди которых было много евреев, участвовавших впоследствии в проекте разработки атомной бомбы. Среди них был и будущий глава Манхэттенского проекта Юлиус Роберт Оппенгеймер, Эуген Вигнер, Лео Сциллард, Джон фон-Нейман и Эдуард Теллер — все, ставшие впоследствии главными участниками разработки атомной бомбы. Постепенно под влиянием сионистских идей и развитием национального вектора Германии многие физики стали покидать Европу. Уехал Э. Ферми из Италии, уже во время войны выехал Н. Бор из Дании.
В Германии даже после отъезда учёных еврейского происхождения оставалось много учёных не менее прославленных и более плодотворных, чем уехавшие. Стало больше порядка и организованности, меньше суеты и научно-пропагандистского шума. К концу 30-х годов немцы располагали соответствующими условиями для создания атомного оружия: имели необходимые производственные мощности в химической, электротехнической, машиностроительной промышленности и цветной металлургии, а также достаточные финансовые средства и материалы общего назначения. Научный потенциал также был очень высок, и имелись необходимые знания в области физики атомного ядра. Такие всемирно известные учёные, как О. Ган, В. Гейзенберг, В. Герлах, К. Дибнер, К.Ф. фон Вайцзеккер, П. Дебай, Г.Гейгер, В. Боте, Г.Гофман, Г. Йос, Р.Дёпель, В. Ханле и В. Гентнер, Э. Шуман и многие другие, обеспечивали значительные успехи атомного проекта. В 1939 году была созвана конференция в Берлине по результатам расщепления атомного ядра с участием главных немецких физиков. Её возглавил крупнейший физик В. Гейзенберг.

Вернер Гейзенберг и Нильс Бор.

 Осенью 1939 года ведущие немецкие ученые-физики были объединены в «Урановое общество» при управлении армейских вооружений под руководством Э. Шумана, куда, в частности, вошли Вернер Гейзенберг, Карл-Фридрих фон Вайцзекер, Пауль Гратек, Отто Ган, Вильгельм Грот и другие. Научным центром атомных исследований стал Берлинский физический институт Общества кайзера Вильгельма, а его ректором назначили профессора Гейзенберга. Этот институт был создан на средства фонда Рокфеллера – лидера мировой сефардской общины, специально для проведения ядерно-физических исследований. К участию в научных разработках были подключены физико-химические институты Гамбургского, Лейпцигского, Грейфсвальдского, Гейдельбергского и Ростокского университетов. В течение двух лет группа Гейзенберга провела отправные теоретические исследования и эксперименты, необходимые для создания атомного реактора с использованием урана и тяжелой воды. Также было установлено, что взрывчатым веществом может служить изотоп урана-238 – уран-235, содержащийся в обычной урановой руде.
В январе 1940 года был подписан договор о передаче Физического института Управлению армейского вооружения. Это был «золотой век» немецкого Уранового проекта. Армия взяла руководство проектом в свои руки. Открылся надежный источник финансирования. Промышленность безоговорочно принимала заказы на оборудование и материалы. Крупнейший концерн «ИГ Фарбениндустри», также принадлежащий сефардской группе Рокфеллера, начал изготовление шестифтористого урана, пригодного для получения обогащенного урана изотопом 235. Этот же концерн начал сооружение полупромышленной установки по разделению изотопов. Объемы предстоящих работ были невелики и, судя по началу, должны были в скором времени завершиться созданием ядерной бомбы.
В декабре 1940 года под руководством Гейзенберга завершилась постройка первого опытного реактора, а фирма «Ауэргезельшафт» освоила производство металлического урана в Ораниенбурге. К февралю 1942 года был построен первый немецкий реактор. Это был опытный реактор Лейпцигского института, разработанный профессором Гейзенбергом и профессором Доппелем. Как писал позднее сам Гейзенберг: “В сентябре 1941 года мы увидели, что перед нами прямая дорога к созданию атомной бомбы”.
Ещё в 1942 году считалось, что Германия обладает самыми лучшими ядерными технологиями в мире. Уран доставлялся из рудников оккупированной Франции. Проблема была в том, что Гитлер, как и Сталин, поначалу не верил в возможности атомной бомбы. Фюрер отдал приказ об увеличении финансирования проекта «Чудо-оружие» лишь в конце 1943-го года, когда было уже поздно — учёным не хватало времени обогатить нужное количество урановой начинки для бомбы. Огорчённый неудачами на фронте, Гитлер начал щедро раздавать деньги на проекты для создания новых вооружений. Поэтому в конце войны появились и баллистические ракеты «Фау-2», и такая новинка, как реактивные самолёты. Тем не менее, первое испытание атомной бомбы произошло в октябре 1944 года на острове Рюген, а в марте 1945 года на военном полигоне Ордруф в Тюрингии было уже второе.
Учёные Российской империи рано начали заниматься физикой атомного ядра. Многие физики стажировались и проводили исследования в лабораториях Франции у Пьера и Марии Кюри, в Англии у Резерфорда, в университетах Германии и Дании и в дальнейшем поддерживали с ними дружеские и научные отношения.

В.И. Вернадский

 На российской почве атомная проблематика тесно связана с именем русского учёного Владимира Ивановича Вернадского. Глубокая эрудиция и огромная широта его научных интересов — от земных недр до физики звезд — позволили ему предвосхитить не только создание атомной бомбы, но и водородного оружия. В октябре 1907 года Академия наук по представлению В. И. Вернадского, А. П. Карпинского, Ф. Н. Чернышева и приняла решение о начале изучения радиоактивных минералов России и выделении на эти цели 10000 рублей. В 1910 году В.И. Вернадский представил российской академической общественности свои предложения по овладению энергией атомного распада и конкретную программу поиска урановых руд. В 1911 году он создал в России первый в мире Радиевый институт, а в 1916 – м было открыто Тюя-Муюнское месторождение урановых руд и несколько позже учёные получили первые граммы урана. Эту работу частично прервали известные события 1917 года и гражданской войны, однако, в 1921 году В.И. Вернадский воссоздал Радиевый институт и до 1939 года оставался его руководителем, в 1939 – возглавил комиссию по изотопам. К этому времени он уже был высокопоставленным масоном и, своего рода, смотрящим по СССР. В 1940-м году, параллельно с А. Эйнштейном и Л. Сциллардом в США, Вернадский добился создания Урановой комиссии, тем самым подтолкнув советское правительство к конкретным атомным разработкам на государственной научно-промышленной базе с бюджетным финансированием.
Существует ещё ряд малоизвестных фактов. В конце 20-х годов инженер А.А. Цимлянский, живший в Царском Селе, продемонстрировал подобие макетного «атомного взрыва» И. Курчатову, работавшему тогда в радиометрической лаборатории в Павловске. В 1929 году он сделал какое-то важное открытие и был откомандирован в Германию в лабораторию атомной физики при концерне Круппа. В 1936 году Цимлянский осуществил опытный атомный взрыв в заброшенной шахте в Саксонии. Опыт был успешным, однако мощность взрыва оказалась такой, что радиоактивные выбросы заразили окружающую местность. Дальнейшие работы были прекращены, а Цимлянского передали в фирму «Мессершмитт», где он успешно создал реактивный двигатель. Через некоторое время он на истребителе улетел в Швецию, откуда советское посольство переправило Цимлянского в СССР. А в начале 1942 года опытный атомный взрыв Цимлянского был осуществлён под Томском силами специалистов, сосредоточенных в «шарашке» НКВД.

Аполлон Аркадьевич Цимлянский.

В 1969 году Вернер фон Браун заявил: «Я очень благодарен и 

признателен русскому инженеру Цимлянскому за полученные

от него знания – он является моим учителем».

 Так или иначе, научный прогресс в России был прерван мощным инородческим вторжением в общественно-государственный организм и, как следствие, революцией, гражданской войной, деградацией… Страна была отброшена в научно-техническом отношении на 20 – 30 лет назад. Трудности в решении атомной проблемы были связаны с тем, что старый слой образованных людей Российской империи практически исчез в результате гражданской войны, голода, репрессий, эмиграции. Образовательная и научная школы были разрушены и только в конце 30-х годов в некоторой мере стали восстанавливаться. В научные учреждения, как и в государственный аппарат в целом, хлынули люди со специфическим иудео-сионистским мышлением и либерально-интернационалистским мировоззрением. В ноябре 1921 года был основан Государственный физико-технический рентгенологический институт (в дальнейшем Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ), ныне Физико-технический институт им. А. Ф. Иоффе Российской академии наук, который более трех десятилетий возглавлял академик Абрам Иоффе. Иоффе привлекли к исследованиям по атомной энергии по совету академика Вернадского. Он был известен западным ученым, поскольку в 20—30-х годах совершил ознакомительные поездки в лаборатории Западной Европы и США. В 1934 году, находясь в Бельгии, Иоффе отклонил предложение уехать на работу в США, хотя в то время противоречия в научных кругах между физиками резко обострились. Очевидно, его роль была определена заранее. На руководящие должности в науку пришли физики Юлий Харитон, Ян Френкель, Александр Лейпунский, Виктор Маслов, Владимир Шпинель, Игорь Курчатов, Яков Зельдович, Пётр Капица, Георгий Гамов и др. Последний эмигрировал в США в 1934 году.
Эти процессы неизбежно должны были породить и породили конкуренцию «теоретиков» и «практиков», склоки из-за саморекламы, научных претензий и амбиций, а также из-за размеров и способов финансирования, должностей, окладов, квартир и т.п., что полностью дезорганизовывало работу. Характерный известный пример – конструкторское бюро Туполева, которое в конце 30-х годов пришлось превратить в лагерную «шарашку», чтобы хоть как-то наладить его работу. Особенно остро конфликтовали московские и ленинградские ученые. Непримиримую позицию к физической школе Иоффе занимали, в частности, и некоторые влиятельные профессора Московского университета и иначе как «бандой» её не называли. Это продолжалось не один год. В свою очередь П.Л. Капица считал, что проблема создания атомной бомбы бросает вызов современной физике и ее решение возможно только совместными усилиями советских ученых и ученых США и Англии, где проводятся фундаментальные исследования по атомной энергии.
П.Л. Капица, ученик А.Ф. Иоффе, с 1921 года работал в Кавендишской лаборатории в Кембридже под руководством Резерфорда, который придерживался оккультных взглядов не только как философ, но и как учёный – физик. Со временем Капица стал одним из важных связующих звеньев масонского контроля за научными разработками. В 1934 году он возвратился в Советский Союз и получил должность директора Института физических проблем АН СССР, став таким образом куратором в области физических исследований в государстве.
Кроме столичных физических центров проблемами ядерной физики занимались на Украине в Харьковском физико-техническом институте. С начала 30-х годов в Харьковском физико-техническом институте под руководством двух профессоров – женщины-химика К.В. Ролл и физика Ю.В. Коршуна – на общественных началах работала группа энтузиастов, которая занималась исследованиями по использованию энергии атома. Они доказали делимость урана-235 нейтронами до аналогичных результатов Отто Гана в Германии, разработали проект атомной электростанции и атомной бомбы. В их группе работал также будущий академик Г.Н. Флеров. Они обращались в Москву со своими предложениями и просьбой открыть тему, делали сообщения в Академии Наук. Как члены международного Менделеевского общества состояли в переписке со многими учеными Запада – Э. Ферми, Н. Бором, Резерфордом, А.Эйнштейном и др., которым сообщали о своих идеях и результатах. После очередного обращения в 1938 году их вызвали в Москву и предложили сдать всю документацию, а разработки прекратить. Документацию они сдали, а разработки продолжали. В их группу пришёл работать «беженец-социалист» из Германии Ф. Хоутерманс.
С 1932 по 1937 года теоретический отдел в институте возглавлял Лев Ландау. Окончив в 1927 г. физическое отделение Ленинградского университета, Ландау стал аспирантом, а в дальнейшем сотрудником Ленинградского физико-технического института. В 1929 году был в научной командировке для продолжения образования в Германии, в Дании у Нильса Бора, в Англии и Швейцарии. Там он работал вместе с ведущими физиками-теоретиками, в том числе с Нильсом Бором, которого с тех пор считал своим единственным учителем. После общения с ведущими членами «Всемирного атомного братства» 24-летний Ландау был назначен «теоретиком» в УФТИ.
В 1935-1937 годах в институте работали немецкие физики ядерщики, члены компартии Германии, евреи Ф. Хоутерманс и А. Вайсберг. Так, Хоутерманс до 1933 работал в Германии, в 1933-1934 — в Англии, в феврале 1935 приехал в СССР и до 1937 года работал в ядерной лаборатории УФТИ. Рабочая атмосфера, как и в других институтах, сопровождалась постоянными дрязгами и склоками, что наряду с утечками секретной информации, другими причинами, привело к «Делу УФТИ». Хоутерманс был арестован в декабре 1937 года «как подозрительный иностранец, прикидывавшийся беженцем-антифашистом». В защиту Хоутерманса выступили «братья» по атомному сообществу: Бор, Эйнштейн, Жолио-Кюри. Всего пострадало от репрессий 11 сотрудников УФТИ, из них были расстреляны пять: Л.В. Шубников, Л.В.Розенкевич, В.С.Горский, В.П.Фомин и К.Б.Вайсельберг. Поскольку СССР с Германией находились на пике «дружбы и взаимопомощи», то двое немецких подданных Ф. Хоутерманс и А.Вайсберг были выданы гестапо в 1940 году. Ландау избежал своей участи в результате ходатайства П.Л. Капицы и других, переехал в Москву на должность также руководителя теоретического отдела только что построенного Института физических проблем.
В 1938 – 1939 годах Л.Д. Ландау дал следующие интересные признания: «Участники нашей группы душили инициативу тех сотрудников института, которые пытались ставить на практические рельсы технические и оборонные работы. Талантливых научных работников, разрабатывающих актуальные для народного хозяйства и обороны темы, мы травили — как якобы бездарных и неработоспособных, создавая им таким образом невозможную обстановку для работы». На вопрос следователя, какие именно научно-технические работы подавлялись Ландау, Вайсбергом, Розенкевичем и Корецом, получен ответ, что их усилиями были оторваны от возможностей практического применения разработок в области атомного ядра, низких температур, ионных преобразований и фотоэффекта. Назвал тогда Ландау и имена изгнанных из института, затравленных учёных: Рябинина, Стрельникова, Желеховского, Помазанова… Чем же окончилось следствие?— 28 апреля 1939 года по личному приказу Берии Ландау был выпущен на поруки академика Капицы. А через восемь лет Ландау был удостоен самых высоких правительственных наград за исследования физики атомного ядра и низких температур, развитию которых он так успешно противодействовал в Харькове с 1932 года.
Этот эпизод характеризует не только научно-политическую атмосферу второй половины 30-годов ХХ века, но и более глубинные непримиримые коллизии между «еврейской» и «русской» партиями как с стране и государстве, так и в области научных изысканий.
Хоутерманс, давший подписку о сотрудничестве с НКВД, с 1940 по1945 года работал в научно-исследовательской лаборатории М. фон Арденне в Шарлоттенбурге, затем в Геттингенском университете. Интересный факт – во время войны Хоутерманс прибыл в Харьков со специальной миссией по проблеме урана и фактически стал руководителем Украинского физико-технического института. В сообщениях агентуры указывалось, что Хоутерманс прибыл в Харьков «в эсэсовской форме».
Урановая комиссия Академия наук СССР была сформирована в июле 1940 года и ровно через год была закрыта в связи с нападением фашистской Германии. Единственное, что осталось тогда от едва проклюнувшейся советской ядерной физики, это архивы, которые продолжала пополнять разведка. Когда в феврале 1943 года было подписано постановление правительства об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях, в эти архивы впервые были допущены ученые. Там скопилось свыше двух тысяч страниц донесений, никем, кроме разведки, не читанных. Сначала их показывали ученым, закрывая ладонями имена агентов, эти имена никому не полагалось знать. Мало-помалу все же определилась группа ученых, которым, как казалось, можно было доверить и высшую государственную тайну. Курчатов, Капица, Харитон, Зельдович, Флеров читали в документах такие знакомые имена — Нильс Бор, Энрико Ферми, Лео Сциллард, даже Роберт Оппенгеймер, руководивший атомным проектом США. Надо отметить, что ознакомление советских ученых с научными трудами разработчиков американского атомного оружия – Оппенгеймера, Ферми, Сциларда – имело важное значение для широкого развертывания работ по атомной бомбе в СССР. Очевидно, конкретные договорённости существовали с момента визита в СССР Оппенгеймера и его встречи со Сталиным и Берия в 1939 году.
Как отмечал П.А. Судоплатов: «Мы понимали, что подход к Оппенгеймеру и другим видным ученым должен базироваться на установлении дружеских связей, а не на агентурном сотрудничестве…, поэтому в традиционном смысле слова Оппенгеймер, Ферми и Сцилард и другие физики никогда не были нашими агентами… они только помогли нам внедрить надежные агентурные источники информации в Ок-Ридж, Лос-Аламос и чикагскую лабораторию».

Ведущий террорист НКВД СССР

комиссар ГБ 3 ранга П.А.Судоплатов

 Свою идеологию «Всемирное атомное сообщество» активно навязывало общественному мнению и правительствам в странах проживания. Когда в октябре 1942 года Сталин на своей даче в Кунцеве принял Вернадского и Иоффе, то Вернадский, сообщил о неформальной договоренности крупнейших физиков мира о совместной работе. Он же предложил Сталину обратиться к Нильсу Бору и другим ученым, эмигрировавшим в США, а также к американскому и английскому правительствам с просьбой поделиться с нами информацией и вместе проводить работы по атомной энергии. На это Сталин ответил, что ученые политически наивны, если думают, что западные правительства предоставят нам информацию по оружию, которое даст возможность в будущем господствовать над миром. Однако он согласился, что неофициальный зондажный подход к западным специалистам от имени наших ученых может оказаться полезным. Однако, необходимо заметить, что этот разговор состоялся уже после того, как под давлением посредников из «атомного клуба» и военно-политических обстоятельств СССР уже конкретно был включён в Манхэттенский проект и вынужден был передать в США документацию по атомной бомбе.
Судоплатов вспоминал, как был поражен, что мировоззрение многих виднейших западных физиков и наших ученых совпадает. Как и Вернадский, таких же взглядов придерживались Иоффе, Капица, Нильс Бор и другие. По согласованию с Молотовым Капица пригласил в Москву Нильса Бора, чтобы тот возглавил атомную программу СССР, гарантировались самые лучшие условия для работы. Письмо с таким предложением было передано Бору резидентом НКВД в советском посольстве в Лондоне, но такой радикальный шаг он не сделал. В 1946 году Капица обратился к Эйнштейну с предложением приехать в СССР для работы в области физики «в самой свободной для творчества стране». Тем не менее, именно Бор дал стратегическую информацию, какой тип бомбы можно быстрее довести до испытания на полигоне. Бор после бесед с Оппенгеймером, знавший об утечке информации к советским и шведским ученым, встречался с президентом Рузвельтом и пытался убедить его в необходимости поделиться с «русскими» секретами Манхэттенского проекта, чтобы ускорить работы по созданию бомбы. Источники НКВД в Англии сообщили, что Бор не только делал это предложение президенту Рузвельту, но, якобы по его поручению, вернулся в Англию и пытался убедить английское правительство в необходимости такого шага. Черчилль пришел в ужас от этого предложения и распорядился, чтобы были приняты меры для предотвращения контактов Бора с «русскими». Тем не менее, система «Всемирного атомного сообщества» продолжала успешно работать. Можно уверенно предположить, что особых секретов у его членов, находящихся в США, СССР или Германии не существовало.
Осенью 1944 года Берия в качестве заместителя председателя правительства, курировавший производство вооружений и боеприпасов, официально возглавил работу по созданию атомного оружия. С 1945 года, когда советские и американские войска вступили на территорию Германии, началась настоящая охота на немецких учёных, захват лабораторий, техники, технологий, документации. С американской стороны это было подразделение «Алос», аналогичные группы действовали в передовых частях Красной армии. В конце войны американцами был арестован О. Ган. Его интернировали вместе с другими девятью немецкими физиками, в том числе Максом фон Лауэ, В.К. Гейзенбергом и К.Ф. фон Вайцзеккером в английский Фарм-Холл, неподалёку от Кембриджа, где они продолжили работу. Часть вывезенных в СССР немцев-учёных была найдена в лагерях для военнопленных. Всего было выявлено 1600 человек, имевших отношение к ядерным исследованиям. Уже в июне 1945 года в СССР были вывезены, вместе с семьями, нобелевские лауреаты Г. Герц и Н. Риль, профессора Р. Допель, М. Вольмер, Г. Позе, П. Тиссен, Г. Борн, Р. Ромпе — всего около двухсот специалистов, из них 33 доктора наук.
Многие знали, что за ними охотятся и сами спешили или к американцам, или в расположение советских войск. Вместе с документацией и частью специалистов из германской ракетной группы сдался американцам Вернер фон Браун конструктор ракет ФАУ и будущий отец космической программы США. Это, однако, не помешало советским инженерам восстановить большую часть чертежей по оставшимся деталям, хотя сами ракеты были взорваны. Николс Риль впоследствии стал Героем Социалистического Труда. В августе 1949 года в СССР была испытана первая атомная бомба, в том числе благодаря усилиям членов атомного братства из Мантхэттенского проекта. Это событие подвело итог напряженным семилетним трудам. Сообщения об этом в печати не появилось из-за опасения превентивного ядерного удара США.
Весьма показательна деятельность «Атомного братства» в США. Информация о ядерных успехах Германии стала поводом для давления на президента и правительство США с целью открыть финансирование и активизировать создание атомной бомбы. В дело включилась «еврейская пятёрка» эмигрантов из Европы во главе с Лео Сциллардом. В неё вошли Эдвард Теллер, Юджин Вигнер, Виктор Вайсскопф и Энрико Ферми. Эдвард Теллер, отец водородной бомбы, и Юджин Вигнер — венгерские евреи-эмигранты, бежавшие из Будапешта. Оба они учились у Макса Борна — польского еврея-эмигранта. Виктор Вайсскопф, австрийский еврей-эмигрант, бежал из Вены. Итальянский эмигрант Ферми, женатый на еврейке, познакомился с Теллером и Вигнером во время учебы у Борна. Таким образом, эта «пятерка», хорошо представляла ситуацию поэтому действовала очень сплоченно и настойчиво. Неутомимый Л. Сциллард решил использовать раздутый авторитет А. Эйнштейна. Вместе с Э. Ферми, Ю. Вигнером и Э. Теллером было составлено письмо на имя президента Рузвельта, которое подписал А. Эйнштейн. По своим убеждениям А. Эйнштейн был активным сионистом и сторонником создания еврейского государства в Палестине. Он видел атомный проект как основу для возрождения Израиля и считал, что «совесть мира» должна участвовать в этом важном политическом акте, имеющем нравственную основу».

 Письмо Эйнштейна, написанное Сцилардом

 Сцилард вел переговоры со многими ответственными людьми из правительства США, в частности, с экономистом и крупным банкиром с Уолл-Стрит, Александром Саксом приближенным Франклина Рузвельта. А. Сакс — «русский» еврей, представитель ряда международных банковских домов и коммивояжёр империи Ротшильдов. Для Рузвельта, ставленника ашкеназа Ротшильда, это мог быть знак, что его финансовый шеф и хозяин одобрил атомный проект и пожелал ему идти полным ходом. Педаль, на которую решено было давить — фашистская угроза. Сцилард хотел напугать президента США так, чтобы тот дал деньги на научную разработку ядерной тематики, в которой была заинтересована пока что небольшая группа озабоченных физиков-эмигрантов. А. Сакс пообещал, что если письмо о фашистской угрозе будет подписано не Сцилардом, а отцом теории относительности, пользовавшимся в то время бешеным успехом, то можно на что-то рассчитывать. Во всяком случае, Сакс обязался передать письмо за подписью Эйнштейна лично в руки президента. В дальнейшем на эту тему было инициировано ещё три письма за подписью Эйнштейна.
Однако, быстрой реакции от президента не последовало, Рузвельт ответил Эйнштейну в октябре 1939 года. Но активностью «великолепной американской пятёрки» заинтересовались органы безопасности, а в ноябре 1940 года Эйнштейна допросил агент Федерального Бюро Расследований по поводу Лео Сциларда. Эйнштейн сообщил о нем только все самое положительное.
По свидетельству Уильяма Лоуренса научного редактора «Нью-Йорк таймс», официального историографа по американскому ядерному оружию и автора книги «Люди и атомы» письмо Эйнштейна оказало минимальное воздействие на правительство США: «Широко распространено мнение, что письмо Эйнштейна послужило толчком, который немедленно привел в движение двухмиллиардные работы по созданию атомной бомбы. К сожалению, это лишь хорошая сказка, не имеющая под собой никаких оснований». Единственным следствием письма Эйнштейна было создание комиссии «для исследования вопроса», которая стала известна под названием Консультативного комитета по урану. Комитет в составе армейского подполковника и военно-морского офицера, возглавляемый доктором Лайменом Дж. Бриггсом, бывшим в то время директором Национального бюро стандартов, через десять дней провел свое первое заседание. На заседание были приглашены ученые, имена которых остались неизвестными. Как впоследствии сообщил сенату А. Сакс, многие ученые высказались против государственной поддержки таких работ.
Тем не менее, национальный атомный проект англосаксами планомерно разрабатывался и помимо еврейского давления. 16 сентября 1941 года британский военный кабинет рассмотрел специальный доклад о создании в течение двух лет урановой бомбы. Проект по урановой бомбе получил название «Трубный сплав». На эти работы крупному британскому концерну «Империал кемикал индастриз» были ассигнованы громадные средства. Одновременно Комитет начальников штабов Великобритании также принял решение о строительстве завода по созданию атомной бомбы. В США, не имевшем сколько-нибудь серьёзных научных, технических и технологических наработок в этой области, работы шли ни шатко, ни валко до середины 1942 года, но с лета – осени сделали мощный научно-промышленный рывок вперёд. Связано это было со скоротечным визитом В.М. Молотова в Англию и США и передачей, со всей очевидностью, научно-технических и технологических результатов советского атомного проекта. В августе 1942 года была принята программа создания ядерного оружия с условным наименованием «Манхэттенский проект» в честь его главного куратора иудея-масона 33 градуса, комиссара «мировой закулисы» Бернарда Баруха, который жил в Манхэттене и был советником всех президентов США начиная с Вудро Вильсона. В сентябре Барух назначил полковника Лесли Р.Гровса главой Манхэттенского Инженерного Округа и через шесть дней он получил чин бригадного генерала. Для научного руководства лабораторией по проблемам атомной бомбы Л. Гровс, несмотря на сопротивление ФБР, пригласил Р.Оппенгеймера иудея, коммуниста, информатора советского НКВД.

 Ротшильдовский финансист Бернард Барух

учит жизни молодого А.А. Громыко

 Осуществление собственно «Манхэттенского проекта» началось только в сентябре 1943 года, его стоимость составила около двух миллиардов долларов. Ни одна другая страна в мире не могла позволить себе разработать такую бомбу. По мере развития и перехода в научно-промышленные стадии в этот проект, на его ключевые роли всё активнее проникали еврейские кадры, люди, тесно связанные с коммунистическим движением, социалисты, пацифисты, сотрудничавшие с различными разведслужбами, в том числе советскими. К проекту были подключены многие учёные, эмигрировавшие из Германии Фриш, Бете, Сциллард, Фукс, Теллер, Блох и другие, а также Нильс Бор, вывезенный из оккупированной Дании. На тёплое и хлебное место был взят неудавшийся раввин Розенберг со своей супругой.
Одноступенчатая, на основе плутония атомная бомба была разработана в Лос-Аламосской лаборатории в Нью-Мексико и испытана 16 июля 1945 г. на полигоне под Аламогордо. Оппенгеймер, наблюдавший за взрывом в отдалении, произнес на санскрите ставшую впоследствии знаменитой фразу из Бхагават-гиты: «Я стал смертью, разрушителем миров». По свидетельству исследователей ликование Оппенгеймера исходило от осознания, что теперь его народ достигнет той силы, с помощью которой он сможет выполнить своё 5-тысячелетнее желание управлять всем миром. Весь мир был шокирован взрывами в Хиросиме и Нагасаки. Что характерно, Оппенгеймеру удалось сочетать в себе переживания по поводу испытания бомбы на мирных гражданах и радости, что оружие наконец-то проверено.
Когда в начале 50-х годов, благодаря сенатору Маккарти, была разоблачена шпионская еврейско-коммунистическая сеть, «физик смерти» Оппенгеймер подвергся всеобщему осуждению. Его обвиняли в саботаже работы над водородной бомбой, сотрудничестве с советскими спецслужбами, в том, что многие учёные ушли из лабораторий, в передаче секретной информации в СССР, в результате чего была ликвидирована атомная монополия США. Оппенгеймеру, в отличие от Розенбергов, по большому счету, повезло: избежав судебного процесса, он подвергся только «проверке на лояльность США». Перед историей он предстает в ореоле мученика, осудившего дело своих рук и ума. Оппенгеймер ушёл к А.Эйнштейну в Принстонский институт перспективных исследований, финансируемый Ротшильдами через один из тайных фондов.

Альберт Эйнштейн и Роберт Оппенгеймер

 С началом «холодной войны» настроения ученых резко изменились. Именно поэтому американские физики отвергли в 1948 году попытку советского агента-нелегала Фишера – Абеля возобновить сотрудничество с ними. В связи с укреплением государственнических и патриотических настроений они поняли, что это уже не сотрудничество, а шпионаж. Национально-государственный подъём в период маккартизма в США и борьбы с космополитизмом в СССР в конце 40-х – начале 50-х годов показали, чем это грозит для учёных и еврейской диаспоры в целом. Среди советских учёных, работавших над атомным оружием, тоже значительное место занимали учёные еврейского происхождения. ЦРУ раскрыло часть шпионской сети, значительную роль в которой также играли евреи. Но главный советский агент Клаус Фукс так и не был раскрыт. Были казнены супруги коммунисты Этель и Юлиус Розенберги – евреи, сконцентрировавшие весь гнев американского народа и руководства.
Розенберги стали жертвами «холодной войны», отданными на заклание своими соплеменниками. В США и СССР стремились извлечь максимум политической выгоды из судебного процесса. Знаменательно, что в период расцвета антисемитизма и разоблачений «сионистского заговора» в Советском Союзе пропаганда приписывала американским властям проведение антисемитской кампании и преследование евреев в связи с процессом Розенбергов. В США процесс по делу Розенбергов вызвал рост антисемитских настроений, что было эффективно использовано СССР. Дело Розенбергов превратилось в один из мощных факторов советской пропаганды и деятельности Всемирного Совета Мира, созданного по инициативе «Мирового научного сообщества» и при активной поддержке СССР в конце 40-х годов.
Что касается идеи водородного оружия. В США бомба с термоядерным синтезом, инициированным атомным зарядом, была также осёдлана участниками Манхэттенского проекта и членами «атомного братства», во главе с Эдвардом Теллером и Станиславом Уламом, лабораторный образец которой испытали в 1952 году. Как и в США, в Советском Союзе координацией работ занимались Я.Б Зельдович, Л.Д. Ландау, руководили коллективами разработчиков А.Д. Сахаров, В. Л. Гинзбург и др. Научным руководителем секретного центра по разработке водородной бомбы в Арзамасе -16 (город Саров Нижегородской области) стал малоизвестный Ю.Б. Харитон. По воспоминаниям учёных Арзамаса – 16 Харитон выполнял ту же роль в центре, что и Берия во всём атомном проекте.
Между тем, существенный вклад внёс выходец из крестьян Олег Александрович Лаврентьев, родом из Пскова. В конце 40-х годов самостоятельно увлекающийся физикой Олег Лаврентьев, в то время радист, сержант срочной службы, разработал идею «сухой» водородной бомбы с использованием дейтерида лития–6 и концепцию управляемого термоядерного синтеза. Его предложение было отправлено в Москву с Сахалина в июле 1950 года. Об этой работе имеется положительный отзыв А.Д. Сахарова, а главный куратор Атомного проекта Л.П. Берия секретным решением приказал «включить О. Лаврентьева в число разработчиков ядерного оружия, как инициатора главной концепции решения». Однако, несмотря на приказ Берии, в группу разработчиков его не включили, а в дальнейшем просто сослали подальше.

Олег Александрович Лаврентьев (1926 – 2011).

Отец русской водородной бомбы,

Почетный гражданин Пскова

 12 августа 1953 года, созданная по идеям Лаврентьева бомба была испытана на Семипалатинском полигоне, однако, среди тех, кто был награжден О.А. Лаврентьева уже не было. Авторство взял на себя А.Д. Сахаров и стал «отцом водородной бомбы». Причём, предложенная Сахаровым «рационализация» по использованию необогащённого урана для усиления мощности взрыва привела к сильнейшему загрязнению территории СССР радиоактивными отходами. Идею использовать в бомбе дейтерид лития скромно взял на себя В.Л. Гинзбург.
Концепцию управляемого термоядерного синтеза подхватили А.Д Сахаров и И.Е. Тамм. Чтобы сделать свое решение “независимым” они применили принцип “зеркальной симметрии” к способу удержания заряженных частиц. О. Лаврентьев предлагал электрическое поле, а Сахаров с Таммом решили использовать магнитное — отсюда и “токамак”. Причем О. Лаврентьев узнал о работах А.Д. Сахарова и Тамма по термоуправляемому реактору из секретных материалов. Сам Сахаров об этом в беседах с ним ни разу даже не обмолвился. Сегодня уже известно, что “токамак” оказался ложным направлением и что все кончилось огромным “пшиком” ценой в десятки миллиардов.
Студента Лаврентьева постепенно отстранили от работ в области атомной физики, а после окончания МГУ выселили из Москвы и, по указанию академика Л.А. Арцимовича, направили на работу в Харьков. Лаврентьев всю жизнь проработал в Харькове над своей теорией магнитных ловушек, для проверки которой нужны были деньги, но денег ему не давали — они были нужны арцимовичам.
Ещё два момента о технологии и результатах приватизации «братством» в СССР атомного вектора геополитики. Как вспоминал П.К. Ощепков (1908-1992), выдвиженцы 20-30-х годов прекрасно сознавали свою недееспособность в области интеллектуальных свершений. Можно вспомнить хотя бы того же А. Иоффе, который выдвинул «новую теорию» в электротехнике, согласно которой был сделан кабель из чистой меди толщиной около полуметра протяжённостью от Москвы до Ярославля. Эти руководители науки тут же сообразили, что изгнанные ими «враги народа» крайне им нужны в качестве безответных и бесправных интеллектуальных рабов, которые за них бы думали, знали и решали, а «корифеи” снимали сливки. И как по мановению волшебной палочки, стали возникать научные шарашки — специальные лагеря, в которые загоняли «врагов народа» и которые вместо того, чтобы валить лес или строить каналы, занимались наукой. Шарашки особенно расцвели после ареста М.Тухачевского, ведавшего последнее время военно-прикладными и научно-техническими разработками, когда на этом основании было арестовано большое число талантливых ученых и инженеров из системы военных НИОКР. В их числе оказался П.К. Ощепков, создавший первый радар, приборы ночного видения без подсветки, ультравидение (эхолокацию или УЗИ) и отсидевший десять лет с 1937 по 1947 год.

Павел Кондратьевич Ощепков

 Во многом здесь преуспели учёные Академии наук СССР. Изложенные и другие факты из истории создания атомного и водородного оружия и важных прорывных решений доказывают, что роль “ведущих ученых” АН сводилась к “заимствованию авторских прав” и затиранию реальных авторов, чтобы сохранить и упрочить положение в науке определенных кланов. Вот характерный набор руководящих фамилий занимавшихся в СССР атомной проблемой — А.Ф. Иоффе, А. Е. Ферсман, А. Н. Фрумкин, Л. И. Мандельштам, Л.П. Берия, Ю. Б. Харитон, Л.Д.Ландау, Я. Б. Зельдович и др. И почему-то именно Л.Ландау был назначен лично И.Сталиным «главным теоретиком» Академии наук, несмотря даже на то, что он не входил непосредственно в коллектив разработчиков. В результате подобных методов, а также пропаганды в мировых СМИ пышно расцвёл миф о сверхталантливости и богоизбранности евреев.
Таким образом, на 30-е годы и к их концу приходится медленное государственное осознание атомного проекта как мощного перспективного оружия. Возникают специальные и приоритетные научно-государственные структуры и научно-промышленная база «атомной бомбы» в Германии, СССР, Англии с хорошим финансированием. Под давлением «Всемирного атомного сообщества» и стоящего за ним Мирового правительства накануне и в ходе Второй мировой войны в Германии, Англии, США и СССР создаётся гигантская инфраструктура по атомным проектам, в которых ключевые руководящие роли заняты евреями. Научно-промышленные секретные коллективы базируются на немцах, англосаксах, русских…, способных генерировать идеи, работать мозгами и руками. Полученные результаты селектируются, обрабатываются и представляются от имени руководства с конкретными звучащими на весь мир фамилиями. По существу, работает узаконенная система воровства и присвоения идей, научно-технических достижений национальных государств сплочёнными мафиозными этническими кланами. В то время как одни люди генерировали идеи и старались воплотить их в жизнь с пользой для своего отечества, другие создавали систему обмана, плагиата и фальсификаций, в основном за государственный счёт.
Более того, этот международный клан «физиков-ядерщиков» в ХХ веке успешно поставил под свой контроль, по существу монополизировав, научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки атомной проблематики во всех ведущих странах. Он затормозил идеи мирного использования атома, трансформировал атомное оружие в «оружие возмездия» ради достижения целей мирового господства. Его члены в определенных критических ситуациях выступали посредниками между правительствами Германии, СССР, Англии и США, преследуя свои геополитические интересы.
Так было в случаях с нефтепродуктами и ленд-лизом для Германии и СССР, передаче Англии и США советских наработок по атомной бомбе, послевоенному разделу мира, выплаты долга СССР и др. Они заставили правительство США через президента масона 33 степени Гарри Трумэна осуществить атомную бомбардировку Японии и помогли сионистско-коммунистической общине СССР создать атомное и водородное оружие. В конечном итоге вину за создание, испытание и применение этого бесчеловечного вида оружия массового уничтожения возложили на белых американцев, немцев и русских. История деятельности этих кланов, имевших и имеющих непосредственное отношение к сионистским организациям, высвечивает, во-первых, частную военно-политическую атомную стратегию, которая, во-вторых, органично вписывается в общую глобальную стратегию Сиона, стремящегося к мировому господству.
Работая под конкретных государственных заказчиков, еврейские верхушки атомных проектов США, Англии, Германии и СССР одновременно работали на свои племенные глобалистские интересы, передавали друг другу секретные материалы, технологии и результаты НИОКР через мировое разведывательное сообщество – неофициальный Мосад, которое также инфильтровано еврейским, коммунистическим, пацифистским, гомосексуальным… субстратом. По свидетельству майора Рейси Джордана — связного по ленд-лизу между США и СССР — через помощника Рузвельта Гарри Гопкинса и советского полковника Анатолия Котикова осуществлялись интенсивные взаимные поставки материалов, в том числе и радиоактивных, документации по атомным реакторам, производству атомной бомбы, а также технической продукции и технологий для послевоенного восстановления военно-промышленной мощи СССР.
Параллельно уже был сочинен и запускался в оборот миф о холокосте, который должен был в послевоенном мире оправдать и обосновать право евреев на господство над миром, доказать их «непостижимый интеллектуальный вклад в создание ядерного щита». Это позволяло им в последующем не только избежать разоблачения и ответственности за их роль в подготовке и развязывании двух мировых войн, но и занять в послевоенном мире весьма прочное положение и в СССР, и в США.
В 1946 году появился так называемый «План Баруха», призванный навечно закрепить оружие возмездия за «атомным братством». Этот план был согласован с правительством США и масоном президентом Г. Трумэном. По этому плану право собственности на атомные предприятия во всем мире, а также монопольное право на изыскания и разработку атомного сырья должны перейти специальному органу, находившемуся под полным контролем США, читай мировой закулисы. Причем в течение неопределенного периода предприятия, связанные с атомным оружием, должны были бы находиться на территории США. Первоначально СССР предлагалось отказаться от своего права производить это оружие.
По существу, Барух предлагал сконцентрировать в своих руках власть над человечеством в руках мирового правительства. «Международная власть, — заявлял он, — другими словами международный орган, должна обеспечить полный контроль над промышленностью всех государств мира, занимающихся производством расщепляющихся материалов». Причем контролерами, по предложению Баруха, должны быть только представители США как «компетентные и авторитетные эксперты»[1]. Кто эти представители – хорошо известно. Однако, такой наглый рейдерский захват и установление этнической монополии на ядерное оружие тёмными силами не прошёл.

В СССР символом ядерной науки, промышленности и вооружений стал значок — схема атома: вокруг ядра — эллипсы орбит электронов. Орбиты «почему-то» образуют правильный шестиугольник – «Звезду Давида». Эту эзотерику обозначают эллиптические орбиты движения электронов вокруг ядра, которые изображены так, что эллипсы с обозначениями электронов образуют треугольник вершиной вверх, орбиты без электронов — треугольник вершиной вниз. Это — символ каббалы.

К середине 50-х годов « Всемирное атомное братство» сгладило диспропорции в атомном, термоядерном и ракетном оружии между СССР и США, наступил шаткий баланс «холодной войны». Ни той, ни другой части еврейского племени уже не угрожало внезапное уничтожение, поскольку это «оружие возмездия» в значительной степени находилось под их контролем. Государства США и СССР обязаны были иметь и, конечно, имели планы ядерных ударов, но их реализация это дело не только советского и американского правительств, но и надгосударственных структур Мирового правительства. К этому времени уже было создано ашкеназско-сионистско-марксистское государство-метрополия Израиль, которое с помощью сил и средств всей мировой диаспоры создавало свою ядерную программу. Идея «оружия возмездия» продолжает работать и в настоящее время.
Однако, в ХХ1 веке становится всё очевиднее, что поскольку меняются средства и смыслы мирового господства и глобального управления, то весьма конкретное название «оружие возмездия» замещается на неопределённое понятие «кары божией» и на первый план выходят различные типы якобы стихийного, так называемого «природно-климатического» оружия. Судя по всему, фактор ракетно-ядерного оружия как «оружия возмездия» отходит на второстепенный план, а местом его позиционирования всё больше оказывается военно-политическая сфера. Причиной является выход его из под монопольного контроля Сиона и распространение среди стран с незначительным иудейским влиянием.
Кроме того существует версия, что в некоторой перспективе станет невозможным активировать ни один из ядерных боеприпасов. Специальные расчёты в некоторой мере описывают этот малопонятный самим физикам процесс. Дело в том, что происходит изменение энергетической решётки урана и всех его производных. Если этот процесс завершится, запустить цепную реакцию станет невозможно, какую бы сверхкритическую массу ни собирали в одном месте. Впрочем, это касается не только радиоактивных материалов, но и других веществ, например, простой питьевой воды.
На смену ядерному приходит геофизическое, психотронное, тектоническое, климатическое оружие вполне подходящее на роль «оружия возмездия». Сейчас оно доступно только двум странам, находящимся под жёстким контролем противоборствующих сефардско-ашкиназских геополитических сил – США и Росфедерации. Главное его отличие от ракетно-ядерного состоит в том, что оно имеет неочевидный характер в достижении Сионом геополитических целей. Произошло землетрясение в Газни – виновата природа. Затопило и разрушило Нью-Орлеан — стихийное бедствие. Жара и пожары в России и на Украине, затопление или замораживание Европы и Китая, цунами Юго-Восточной Азии и Японии – глобальное потепление, землетрясения и климатические аномалии. Никто не виноват. А сокращение населения в соответствии с решениями Римского клуба успешно осуществляется. Далее можно устроить рукотворный апокалипсис и поставить во главе всего мира антихириста.

________________________________________
[1] См. Корниенко Г.М. Холодная война. М. 1994.